О ВОЗДЕЙСТВИИ АМЕРИКАНСКИХ КИНОБОЕВИКОВ НА МОРАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ ЗРИТЕЛЯ
Удивительно жесткая оценка «американизма» была дана известным философом М. Хайдеггером: «американцы берут состояние ничтожности как обещание для своего будущего, так как они все приводят к ничто в видимости “счастья” Всех. В американизме нигилизм достигает апогея».
Опора на свою «ничтожность как обещание для будущего» и достижение «видимости счастья всех». По сути, это вполне соотносимо с сюжетом типового голливудского фильма: слабый одиночка («ничтожность») преодолевает «сильных, но плохих» людей, переживает успех и всеобщее признание («приведение к видимости счастья всех»). Какое психологическое воздействие оказывают фильмы с подобным сюжетом на зрителя, и есть ли в них «достигающий апогея нигилизм»?
Моральный стандарт как основа типового голливудского фильма
Анализ голливудского кино, предпринятый петербургским исследователем С.А. Полотовским, показал, что в качестве сюжетной коллизии в нем как правило используется ситуация борьбы одиночки с системой. Сопереживание «борцу с системой» – это «секрет» популярности американского кино. Но это и ключ к пониманию его морального воздействия. Следует учесть, одиночка (который в общем совпадает с таким популярным типом персонажа как «маленький человек») – характеристика относительная. В роли одиночек-борцов с системой могут выступать субъекты разного типа: романтик, ребенок, преступник, робот, и даже … государство (естественно, США). В роли же «системы» может выступать государство, мафия, спецслужбы, террористы, стремящиеся к мировому господству и т.д. В американском кинематографе американское государство почти всегда оказывается не «плохой», а «хорошей» системой, т.е. функционально даже не «системой», а одиночкой, «маленьким человеком», только расширенным до коллективного и борющимся с какой-нибудь глобальной «плохой» системой.
Что такое «маленький человек»? Это не объективная характеристика человека, а человек с определенным самосознанием, а именно – испытывающий «состояние ничтожности». Но ничтожность можно переживать лишь относительно кого-то, конкурируя с кем-то. Феномен «маленького человека» – характернейший продукт рыночного общества, поскольку именно в нем главным принципом является конкуренция. Здесь переживания аутсайдерства («ничтожности») или успеха становятся двумя экзистенциальными полюсами жизни личности.
Конкуренция предполагает сравнение субъектов по каким-либо стандартам. Вот почему стандарты, в т.ч. социальные, – основа рыночного мира. Америка, будучи классически рыночным государством, стремится к максимальной стандартизации различных сфер жизни. В т.ч. голливудское кино пропитано стандартизацией: стандартны приемы построения сюжета, типажи героев, видеоэффекты, жанровые особенности. Сам образ «маленького человека» – также продукт рыночной стандартизации: «маленький» или «большой» человек – определяется операцией оценки по определенному стандарту силы, цены, ценности индивида (заметим, и в русской литературе проблема «маленького человека» возникает параллельно с развитием капитализма в России).
Стандартизация охватывает и сферу морали общества.
Для американцев восприятие своей страны как страны, охваченной стандартами, в т.ч. моральными, дает основание сознавать свое моральное превосходство над другими («мы – правильные; не такие как мы – неправильные»). Характернейшей реализацией моральной стандартизации в американском кино является простое и четкое деление персонажей на «хороших» и «плохих», на воплощения добра и зла. По сути образы «хороших» и «плохих» и их модели поведения – это и есть формы демонстрации стандартов морали. Следует, однако, иметь в виду, что в голливудском кино в качестве стандартов морали используются общепринятые стереотипные формы добра и зла, т.е. стимулы, вызывающие соответствующие реакции.
Для создания образов «хороших» и «плохих» чаще других используется простая бинарная пара стереотипов: «маленький человек» – хороший, «система» – плохая. Почему? По той причине, что «маленький человек» – это тот, кого жалко, а «система» – это то, чего боятся. Такие бихевиоральные индикаторы играют роль простых критериев добра-зла: добро – это те стимулы, на которые мы реагируем жалостью, а зло – то, на что реагируем страхом (или агрессией). Это – простая основа американского стандарта морали, поэтому часто эксплуатируются в идеологии, в литературе, кино и т.д. Этим ресурсом пользуется и Голливуд с его яркими наглядными образами «добрых» и «злых».
Существует почти общепринятое представление, что фильм, в котором очевидно «добрые» борются с очевидно «злыми», формирует правильное моральное сознание. Поэтому голливудская стандартизированность в целом поддерживается обществом. На самом деле примитивизация морального сознания неизбежно обуславливает его определенную деградацию.
Происходит переформатирование морального сознания зрителя, добро и зло как моральные категории заменяются эмоциями: добро – это люди, которых жалко («хорошие»), зло – это те, которые пугают («плохие»). И далее: добро – это нормы, установленные «хорошими», зло – непринятие этих норм. Такие представления о добре и зле характерны для низших уровней морального сознания по Л. Кольбергу, которые соответствуют эгоцентрическому мышлению с его ущербностью (см. Ж. Пиаже). Поэтому представления о добре и зле здесь при кажущейся простоте оказываются противоречивы, нелогичны вплоть до смешения противоположных качеств. Здесь неизбежно (хоть и временно) возникают инверсии добра и зла, зло может приобретать статус добра. При этом к противоречиям такое сознание нечувствительно, для опыта непроницаемо! И склонно все объяснять чьей-нибудь «злой», волей.
Не угадываются ли здесь черты американской ментальности, так заигравшей свежими красками в наше время?..
«Сверхчеловек» как видоизменение «маленького человека»
Попробуем перевести анализ в более обобщенную плоскость.
Что происходит во внутреннем мире человека при соединении двух эмоций: агрессии по отношениию к «плохим» и жалости по отношению к «хорошим»? Агрессия к кому-либо в соединении с жалостью к нему же создают отношение власти над себе подобным, отношение к другому как к собственности, как к рабу. В подобном отношении к себе подобному мы распознаем ницшеанского «Сверхчеловека». «Сверхчеловек» априори дает себе право на то, на что не дает права другому как рабу. Поэтому комплекс «Сверхчеловека» – деформация самой основы человеческой морали. Ведь она предполагает равенство людей в исходных онтологических основаниях. Напомним слова Христа: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7:12).
Каково соотношение «Сверхчеловека» с «маленьким человеком», столь любимым авторами голливудских фильмов? Одна из причин популярности Голливуда – закомплексованный зритель, чувствующий свою «ничтожность», может на некоторое время почувствовать себя сверхчеловеком. Да и в самих голливудских сюжетах «Маленький человек» зачастую превращается в Супермена. «Маленький человек» и «Сверхчеловек» имеют сродство: они совпадают поглощенностью переживанием ограниченности себя как личности. Разница количественная: «маленький человек» – как бы сплющенная ограниченность, «Сверхчеловек» – раздутая. Значит, по большому счету «Сверхчеловек» – видоизмененная форма «маленького человека». Поэтому именно голливудский «маленький человек» – это материал, из которого рождается «Сверхчеловек» типа Великого инквизитора из «Братьев Карамазовых» Ф.М. Достоевского, или дона Корлеоне из «Крестного отца». Основой морали «маленького человека» и «Сверхчеловека» является не совесть, а индивидуальный эгоизм, переходящий в коллективный, в сознание причастности к установленным «правильным» моральным стандартам, принятие которых делит людей на «хороших», т.е. правильных, и «плохих», т.е. неправильных (то, что является основой расизма, нацизма и т.д.).
Таким образом, мы имеем здесь дело с отрицанием основ человеческой морали. Вероятно, это и есть «достигающий апогея нигилизм», продуцируемый современными голливудскими кинобоевиками.
В завершение обсуждения добавим, что, безусловно, однократный просмотр подобных фильмов может давать лишь кратковременный, неустойчивый эффект. Однако при многократном и массовом просмотре, и при наличии каких-либо дополнительных способствующих факторов, этот эффект умножается и приобретает социальную значимость.
Возвратимся к началу нашей статьи. Приходим к выводу, что популярное голливудское кино – как троянский конь, подаренный Америкой миру: имитируя «правильную» общечеловеческую мораль, на деле деформирует моральное сознание.